Камилла Клодель, 1915 (2013) смотреть онлайн бесплатно в хорошем качестве

История о французском скульпторе Камилле Клодель, чья одержимость думою, что её завистники - так же, как и её прежний любовник Огюст Роден, - преследуют её, побудило семью Камиллы отправить её в психиатрическую больницу на юге Франции. В фильме показаны нескончаемые бдения героини в надежде найти понимание и признание её таланта, а также ожидание визита любимого брата, писателя Поля Клоделя.

Фильм Камилла Клодель, 1915 (2013) смотреть онлайн бесплатно в хорошем качестве

В клетке
Сейчас о женщине-гении, тогдашнем бунте против природы, Камилле Клодель, прожившей долгую и невероятно тяжелую жизнь (она умерла в возрасте 78 лет), помнят в лучшем случае искусствоведы, точно так же, как до недавних пор целевой аудиторией Бруно Дюмона, были в основном пуристы. Символично, что оба уже твердо вошли в историю, как люди искусства: режиссер, шумно ворвавшийся в кино «Жизнью Иисуса» и «Человечностью», после долго не мог найти себя, экспериментируя с жанрами и фабулами, плавно перетекая от сомнамбулической эротической мелодрамы к мистической экзистенциальной притче. Байопик, в принципе, это было последним, чего можно было от него ожидать, правда, назвать «Камиллу Клодель 1915» стандартным биографическим фильмом равносильно трактованию картин Шарунаса Бартаса, как в простые и понятные для всех человеческие трагедии. Пусть француз, хоть и уходит в принципиальную аскезу, работая над каждым своим произведением, в отличие от литовского постановщика, предпочитает выразить свои мысли, проговаривая их через своих героев, пусть каждый диалог конкретно здесь, звучит почти как откровение. Уже в первые минуты зритель словно погружается в мрачную и безысходную темницу, психиатрическую клинику где-то на юге Франции, заключившую в своих стенах редкий талант скульптора, выглядевшей на фоне остальных пациентов едва ли не прихожанкой из другого мира: все потому, что у Дюмона не бывает полутонов, недомолвок, он не ограничивается намеками. Сумасшедшие в его фильме – настоящие, с перекошенными лицами, с безумием в глазах, врачи измождены, пейзаж из окна – такой прекрасный, мгновенно запечатленный, бесконечно далекий. Шаг вправо – сочли бы за слабость, шаг влево – не миновать риторической гиперболы, не уместной, пожалуй, в упомянутом контексте. Возможно, Жюльет Бинош, одна из лучших француженок-актрис своего поколения, не играла так со времен ее сотрудничества с Малем, Караксом и Кесьлёвским. Обилие крупных планов, сосредоточение экранного времени на ее попытках вырваться из заточившей ее тюрьмы, другими словами, это едва ли не фильм одного персонажа: и Бинош с блеском проходит испытание, выдавая полноценный перформанс, объемно моделируя портрет непонятой, непризнанной, являющейся едва ли не заложником у всего мира. Но еще более удивительно наблюдать за перевоплощением Жана-Люка Винсента, дебютанта (!) в большом кино, чей невероятный монолог, выдающий в его персонаже, Поле Клоделье, религиозного фанатика, чьи постулаты ценностей ставят под сомнение отношение к собственной сестре, может буквально опустошить неподготовленного зрителя. На самом деле, не зная фактов из жизни семейства Клодель, можно получить двойное удовлетворение, понимая уже сразу после экспозиции художественный замысел автора, за всеми этими референтными панорамами, звенящей тишиной, съемкой на каком-то невероятном уровне мастерства. Где грань между безумием и гениальностью? Как сказали в одном хорошем фильме, это две крайности одной, и той же сущности, амбивалентность ситуации заключается в том, что ответа на вопрос Дюмон не дает, по крайней мере, однозначного. Скорее, он предлагает зрителю самому сделать предположение, основываясь на увиденном; доподлинно известно, что паранойя пациентки отнюдь не возникла на пустом месте, и заговор, озвученный за неторопливое действие несколько раз, вполне мог не являться плодом воображения. Так, по некоторым версиям, вонзить нож в спину мог даже не Огюст Роден, ее бывший возлюбленный, а родной брат, всегда бывший в тени более талантливой Камиллы, таким образом убравший ее с пути, ведь при всех психических отклонениях, она прекрасно осознавала окружающую ее реальность. Но не менее логична и другая версия, где разум не выдержал подряд несколько стрессовых ситуаций (разрыв с Роденом, смерть отца), а приверженность к духовным ценностям, стремление к абсолюту, всегда берет свое – талант чаще всего тяжкое бремя, а птицу со слишком ярким оперением нельзя удерживать в клетке слишком долго, даже если это клетка – целый мир.

Тело
Дано мне тело - что мне делать с ним, Таким единым и таким моим? О. Э. Мандельштам Знаменитый драматург Поль Клодель пишет письмо сестре, не закончив откладывает, что то записывает в дневник. Голос за кадром читает запись. Это подлинный текст Клоделя. Клодель полуголый, тело его напряжено и иногда его мышцы сводит судорога. Тело реагирует на мысль. Его сестра, Камилла Клодель второй год содержится в психиатрической клинике Мондеверг, что на юге Франции, близ Авиньона. В первой сцене фильма монашки препровождают Камиллу в купальню и долго омывают ее тело. Камилла рассматривает себя. Только в такие минуты созерцания себя взгляд ее осмыслен. Тело реагирует на мысль. Бруно Дюмон доводит здесь свой стиль до совершенства. Это реализм, возведенный в куб. Гиперреализм. Окружение Камиллы – психически больные люди. Их тела деформированы, как деформированы их души. Жюльет Бинош совершила актерский подвиг. Два месяца провела среди пациентов психической больницы. Настоящие больные, облаченные в одежды столетней давности, изображают окружение Камиллы Клодель. И это единственная, но главная ошибка режиссера. Тело никогда не врет. О том, что перед нами знаменитый скульптор Камилла Клодель мы узнаем из начальных титров. Без них перед нами просто несчастная женщина с зареванным лицом, тело которой «кричит» что она здесь чужая. Гиперреализм всячески сопротивляется попытке проникнуть вглубь души. Гиперреализм, так и не ставший метафизикой. Бдения Камиллы – это не более чем хаотичные блуждания, не по собственной воле. Попытки Камиллы остаться наедине со своим собственным внутренним миром прерываются просьбами монашек помочь им препроводить очередную больную то на прогулку, то в столовую, то в церковь. Страстные монологи Камиллы, снятые сверхкрупными планами, остаются не более чем текстом из истории болезни разыгранными с помощью системы Станиславского. Пейзаж как отражение души героини, здесь тоже не работает. Он бесстрастен. За радость тихую дышать и жить Кого, скажите, мне благодарить? Равнодушным остается и зритель. А жаль.